[Форматирование статьи, к сожалению, не закончено.

Работа будет продолжена в ближайшие годы.

Спасибо за понимание.

Финальная часть статьи отформатирована.]

 

В. П. Хамидуллина

г. Набережные Челны

 

 

Faciant meliora potentes

Пусть сделает лучше, кто может

(Крылатая латынь)

 

С 2000 года в Лаишево проводится праздник, посвященный дню рождения великого русского поэта Г.Р. Державина. Всероссийский державинский фестиваль поистине год от года становится праздником русской словесности. Дело тут не только в желании увековечить память, но и в великой силе поэзии Державина и в том, что эта поэзия преемственна. Т.В. Саськова в своем докладе отмечает: «На современном этапе одним из наиболее дискуссионных остается вопрос о стилевом облике державинской поэзии, о ее принадлежности к ведущим литературным направлениям эпохи».[2, 37c]

 

Нам известно, однако, что Г. Р. Державин в конце жизни, рассказывая о своем творчестве, одну из причин вступления на новый путь в поэзии видел в неудачных опытах подражания Ломоносову. Эту неудачу поэт объяснял тем, что не мог он постоянно «красивым набором слов великолепия и пышности» обрести самого себя.

 

Обрести самого себя в поэзии Державину помогло сближение с «львовским кружком», объединившего молодых, ищущих свой путь в искусстве, музыкантов, художников и поэтов. И надо сказать мастерство поэта-Державина проявляется с необычайной силой, когда он обращается не к одам, а к «песням», коротким стихам, в которых предельная ясность и точность, отточенность языка возводят произведения в ранг шедевров. Это было не попыткой блеснуть мастерством перед кем либо, а, как подчеркивал сам поэт, « по любви к отеческому слову желал я показать его изобилие, гибкость, легкость и вообще способность к выражению самых нежнейших… чувствований, каковые в других языках вряд ли находятся»[1, 18c].

 

На сегодняшний день ни один из поэтических словарей, ни одна статья по комбинаторной, экспериментальной поэзии не обходится без державинских примеров:

 

Предтечей омограммы можно считать стихотворение Г.Р. Державина:

 

 

НА БАГРАТИОНА

 

О, как велик, велик На-поле-он!

Он хитр, и быстр, и твёрд во брани;

Но дрогнул, как к нему простёр в бой длани

С штыком Бог-рати-он. [3]

 

Гаврила Романович большое внимание уделял художественному оформлению своих произведений, и, вероятно, как следствие, возник пример визуальной поэзии (строки стихотворения рисуют его содержание):

 

 

ПИРАМИДА

 

Зрю

Зарю,

Лучами,

Как свещами,

Во мраке блестящу,

В восторг все души приводящу.

Но что? – от солнца ль в ней толь милое блистанье?

Нет! – Пирамида – дел благих воспоминанье. [3]

 

Державин едва ли не первый использует липограмму – прием написания стихов убирая одну или несколько букв алфавита: АНАКРЕОН В СОБРАНИИ, СОЛОВЕЙ ВО СНЕ , ЖЕЛАНИЕ, ВИША, ПЕСНЬ БАЯРДА, ШУТОЧНОЕ ЖЕЛАНИЕ, КУЗНЕЧИК.

 

Отметим и два акростиха, записанных в виде загадки: по первым буквам каждой строки прочитывается ключевое слово.

 

 

* * *

 

Родясь от пламени, на небо возвышаюсь;

Оттуда на землю водою возвращаюсь!

С земли меня влечёт планет всех князь к звездам;

А без меня тоска смертельная цветам. [3]

 

 

* * *

 

Буду я петь Тебя как и пел,

Отче благий! Как звать, не умею;

Гусльми души звенеть, как звенел;

Альфой начав, омегой немею. [3]

 

Третий акростих ПИПА, желающие могут обнаружить сами. Четвертый –известный всем «Река времен в своем стремленьи…», написанный 6 июля 1816 года в год смерти поэта, некое завещание: «Руина чти». И в заключение приведём пример первого русского палиндрома, то есть произведения, строки которого слева направо и справа налево читаются одинаково. У Державина в форме палиндромов лишь первые строки:

 

 

* * *

Я разуму уму заря,

Я иду с мечем судия;

С начала та ж я и с конца

И всеми чтуся за Отца. [3]

 

 

В конце ХХ века Д.Е. Минский предложил убедительную разгадку этого четверостишия (палиндромную по слогам): ЦАРИЦА.

 

Воистину, творчество Г.Р. Державина таит в себе немало загадок и прекрасных экспериментов: «И дым отечества нам сладок и приятен…»! Дым Отечества для Велимира Хлебникова оказался не только сладок, не только приятен, но и поразительно заразительным. Поэт был, как бы избран для утверждения палиндрома в жизни, как наиболее чисто и многоголосо звучащий языковой инструмент. К 1912 г., когда предположительно был написан «Перевертень» — семнадцатистрочное стихотворение — он уже проделал огромную работу по переплавке слов. И все же позднее, в 1919 г., он писал: «Я в чистом неразумии писал «Перевертень» и, только пережив на себе его строки: «Чин зван мечем навзничь» (война) – и ощутив, как они стали позднее пустотой: «Пал, а норов худ и дух ворона лап», - понял их как отраженные лучи будущего, брошенные подсознательным «Я» на разумное небо» («Свояси».[4,59] Читая написанную таким образом поэму В. Хлебникова «Разин» (1920), обращая внимание на двойной ход строки, становится понятным неслучайность подзаголовка, которое имел один из вариантов поэмы: «Заклятие двойным течением речи, двояко-выпуклая речь». Как видим, Хлебников пытался объяснить собственный текст. Его критики поступали очень просто, объявляя поиски поэта формалистическими. Даже Маяковский, в некрологе «В. В. Хлебников», где он называет его своим поэтическим учителем, не смог оценить палиндромов поэта, как, впрочем, и самого явления палиндромии. Более того, он спутал «Перевертень» с палиндромической поэмой «Разин»: «...У него есть длиннейшая поэма, читаемая одинаково с двух сторон:«Кони. Топот. Инок.Но не речь, а черен он»и т. д. Но это, конечно, только сознательное штукарство — от избытка». Причем следом у Маяковского идет высказывание прямо противоположное: «Штукарство мало интересовало Хлебникова, никогда не делавшего вещей ни для хвастовства, ни для сбыта». Вот что пишет И. Чудасов: «Перевертень» Хлебникова требует внимательного чтения и комментария. К приведенным авторским примечаниям добавлю одно соображение: строка «Горд дох, ход дрог» может быть прочитана как прорицание поэтом собственной смерти, «горд» — краткая форма от «гордый», «дох» — просторечное «умирал», а «ход дрог» -движение дрог с телом умершего. Эту догадку подтверждает следующая строка: «И лежу. Ужели?» [5] Вообще палиндром, если он появляется в поэтической системе какого-либо автора, становится как бы квинтэссенцией индивидуального стиля. Здесь сгусток словаря, мирочувствования. Вспомним, уже цитированные строки Державина. Если «Перевертень», который Хлебников точно определил как «отраженные лучи будущего», можно отнести к творениям пророческим, то написанная в 1920 г. поэма «Разин» воссоединяет прошлое и настоящее.ПЕРЕВЕРТЕНЬ(Кукси, кум, мук и скук)Кони, топот, инок.Но не речь, а черен он.Идем, молод, долом меди.Чин зван мечем навзничь.Голод, чем меч долог?Пал, а норов худ и дух ворона лап.А что? Я лов? Воля отча!Яд, яд, дядя!Иди, иди!Мороз в узел, лезу взором.Солов зов, воз волос.Колесо. Жалко поклаж. Оселок.Сани, плот и воз, зов и толп и нас.Горд дох, ход дрог.И лежу. Ужели?Зол, гол лог лоз.И к вам и трем с Смерти-Мавки . И далее Иван Чудасов продолжает делиться наблюдениями: «Иногда исследователи творчества В. Хлебникова находят любопытные палиндромные вкрапления в его произведениях. Создаётся впечатление, что палиндромность так или иначе словно разлита по всему творчеству этого очень самобытного поэта. «В стихотворениях «Я любоч, любимый любаной…» и «Заклятии смехом» действует принцип симметричной организации – тот же, что определяет идею палиндрома в стихотворении «Перевертень», в поэме «Разин», а кроме того, в «романсе» – единственном музыкальном опыте Хлебникова. Если в стихотворных хлебниковских палиндромах представлены формы в равной степени специфические для поэзии и музыки (музыкальный палиндром именуется ракоходом), то в романсе и «симфониях» – тот род симметрии, который свойствен прежде всего музыке. Действие симметрии распространяется здесь на всю вещь целиком, а не на каждую строку отдельно; единицами симметрии становятся построения, внутренний порядок элементов в которых сохраняется при обратной последовательности самих построений».[5] * * *Приятно видетьМаленькую пыхтящую русалку,Приползшую из леса,Прилежно стирающейТестом белого хлебаЗакон всемирного тяготения! можно отметить, что «сюда вмонтировано небольшое палиндромное зеркальце: БЕЛого хЛЕБа» Вопрос о наличии акростихов в творчестве Велимира Хлебникова впервые был поставлен в статье Дениса Полякова, который справедливо утверждал: «Общеизвестны хлебниковские эксперименты в жанрах палиндрома и анаграммы, ориентированные на пространственное перекомбинирование элементов текста и актуализирующие его визуальную сторону. Читатель таких текстов должен быть еще и зрителем. Тем более странным кажется тот факт, что до сих пор, насколько нам известно, у Хлебникова не было отмечено акростихов – и это при том, что Хлебников уделял чрезвычайное внимание начальным буквам слов. Велимир Хлебников в статье «Наша основа», говоря опредпосылках заумного языка, утверждал, что «1. Первая согласнаяпростого слова управляет всем словом – приказывает остальным.2. Слова, начатые одной и той же согласной, объединяются одними тем же понятием и как бы летят с разных сторон в одну и ту жеточку рассудка.Если взять слова чаша и чёботы, то обоими словами правит,приказывает звук Ч. Если собрать слова на Ч: чулок, чёботы,черевики, чувяк, чуни, чуп/а/ки, чехол и чаша, чара, чан, челнок, череп,чахотка, чучело, - то видим, что все эти слова встречаются в точкеследующего образа. Будет ли это чулок или чаша, в обоих случаяхобъем одного тела (ноги или воды) пополняет пустоту другого тела,служащего ему поверхностью. Отсюда чара как волшебная оболочка,сковывающая волю очарованного – воду по отношению чары, отсюдачаять, то есть быть чашей для вод будущего. Таким образом Ч естьне только звук, Ч – есть имя, неделимое тело языка.Если окажется, что Ч во всех языках имеет одно и то жезначение, то решен вопрос о мировом языке: все виды обуви будутназываться Че ноги, все виды чашек – Че воды, ясно и просто». [4,50] Далее в своей статье автор приводит некоторые, на его взгляд, самые яркие и бесспорные примеры. Поиск акростихов-загадок в творчестве Велимира Хлебникова, одним из исследователей его творчества Д. Поляковым, закончилась тройным успехом. Сразу в трех произведениях он находит образ «воина». Перед нами акростих «воин» в поэме «Переворот во Владивостоке» (2-11 ноября 1921): В опасные места меж реберОн наносил удар недобер.И, верный друг удачи,Нёс сквозь борьбу решения итог... другой «воин» из поэмы «Три сестры» (30 марта 1920, 1921): …Волнуются, полночи внемля.Она – точно смуглый зверок,И смуглые блещут глазёнки;Небес синева, точно слабый урок. Можно считать буквосочетание «воин» случайным акростихом, однако слишком уж часто оно повторяется. Ещё один «воин» спрятался в поэме «Вила и Леший» (1912): …В его седую холку.Он покраснел, чуть-чуть рассержен,И покраснел заметно он,Но промолчал: он был воздержан… В статье «Буря и натиск» Осип Мандельштам отметил:«Хлебников написал даже не стихи, не поэмы, а огромный всероссийский требник-образник, из которого столетия и столетия будут черпать все, кому не лень»[4,59]. Но вернемся к теме преемственности лиры. В 1980-90-е написание палиндромов приобрело лавинообразный характер. Назовем лишь некоторые имена: Дмитрий Авалиани, Борис Гольдштейн, Елена Кацюба, Михаил Крепс, Константин Кедров, Герман Лукомников, Александр Бубнов, Дмитрий Минский, Алексей и Павел Нагорских, Владимир Рыбинский, Сергей Федин, Борис Гринберг, Андрей Канавщиков и другие. Среди этих именобращает на себя внимание одно – Елена Кацюба, выпускница факультета журналистики Казанского государственного университета. Неужели все тот же дым Отечества? Вероятно, что и Елену время выбирает проводником, нитью накала для того, чтобы выше и громче звучало русское слово. Ее вклад в отечественную комбинаторную поэзию и в частности в развитие жанра палиндрома трудно переоценить. Елена Кацюба – создатель первых в России Палиндромических словарей (1999, 2002). Автор комбинаторной классики – суперпоэмы «Свалка» (1985), поэтических книг «Красивые всегда правы», «эР – эЛь», «Игр рай», «Свидетельство Луны» и аудиокниги «Азбука». Она является создателем поэтических видеоклипов и оригинальных визуальных текстов. В интервью для журнала «Elle» Елена Кацюба так определила своё кредо: «В поэзии главное — остановить прекрасное мгновение, то есть сделать то, что Мефистофель запретил делать Фаусту». Её стихи входят также в две наиболее значительные антологии конца ХХ столетия «Строфы века» и «Самиздат века». Составители антологий Евгений Евтушенко и Генрих Сапгир, не сговариваясь, назвали её в аннотациях своеобразным, ни на кого не похожим автором. ***Пир – это πR,π, умноженное на R,половина длины окружности.Чтобы круг замкнулся,нужно 2 πR –пир внутри и снаружи,пир крови и кожи.Пиру – пир!... [6, 233с] Для Елены Кацюбы поэзия, по словам автора в одном из интервью, «звучала всегда и звучит сейчас на всех языках мира. Каждый язык — это замкнутый мир со своими законами и правилами, а также с нарушениями этих самых законов и правил. Посторонним, то есть говорящим на другом языке, вход не воспрещен, но затруднен. Есть два способа проникновения в лабиринт, в котором таится Минотавр Поэзии. Можно учить язык и блуждать там самостоятельно. Можно довериться проводнику, то есть переводчику. В первом случае есть риск заблудиться и совсем потеряться. Во втором варианте лабиринт может превратиться в слишком прямую дорогу, а поэзия останется в стороне — в зарослях, чащобах, оврагах и омутах живой языковой природы». ЗЕРКАЛО ЕВЫ(палиндром)Аве, Ева!Ума дай Адаму.«Рад я, ем змея дар».Но мед — демон,небу — бубен,ночи бич он.«Я — аркан-звезда, ад, зев, знак рая,я луна нуля,ада к раю аркада».Узор ангела лег на розу.Неженлетел,лад Евы ведал.В аду зло полз удав.«Ада кора — Зодиак, а там атака и доза рока? — Да!»Я И ТЫ(палиндром) Я и ты – бог, эго бытия.Я и ты – Бах эха бытия.Я и ты – бутон нот у бытия.Я и ты – балет тела бытия. Я и ты – бури миру бытия,я и ты – бич у тучи бытия,я и ты – беда в аде бытия,я и ты – бензол лоз небытия. Я и ты были силы бытия.Я и ты были жилы бытия.Я и ты – база, фаза бытия.Я и ты будем мед у бытия. Мы видим сложный процесс трансформации слова в тексте. Автор достигает взрывного эффекта, когда слово в процессе перестановки, замены, сдвига, добавления и исключения буквы рассыпается на мириады смысловых брызг. По словам Елены: «В моих стихах свинец превратился в золото, латинское «cor» (сердце) обнаружилось в слове «корабль», а его анаграмма «cro» – в английском «cross» (крест) и русском «кровь» («COR-корабль»). Квинтэссенцией поисков стала суперпоэма «Свалка» (1985 – 2002). Когда я начинала ее писать в 1985 году, в обиходе еще не было компьютера. Я пыталась на машинке передать движение букв и слов». [7] Движение букв графически в виде пространственно-временной «кардиограммы» представлено Еленой Кацюба в «Календаре свалки»: в |р |е | Зимам | Лима зимыя | липа пимы | Лето лупа пиры | Лета вето луна миры | мета вено лунь мины | мера сено лень мина | вера сень сень вина | вена Осень вена | Весна Весна |_______________________________________________________ п р о с т р а н с т в о И глубоко символистична «Анкета манекена», представляющая не просто анаграмму, но некий сгусток энергий вырвавшихся из одного слова «манекен… -нем…-амен…-мне…-некем…»:Анкета манекенаНаименование______________МАНЕКЕНПол_______________________МАННациональность____________НЕМКАРодной язык_______________НЕМИсторическая родина_______НЕМАНВероисповедание___________АМЕНОбразование_______________НЕМАОсновное занятие__________ЕМЖизненное кредо___________МНЕ!Любимый цветок____________МАКЛюбимый писатель__________МАННЛюбимый художник__________МАНЕПоэтический символ________АКМЕКем можно заменитьв случае отсутствия?______НЕКЕМ Елена Кацюба в докладе «Лингвистический реализм. Опыт создания «Первого палиндромического словаря современного русского языка» (1999). «Новый палиндромический словарь» (2002)» делится основной концепцией: «Мне всегда хотелось, чтобы слово в стихах превращалось не в уме или душе читателя, а прямо на листе бумаги. Этот процесс я и назвала «лингвистическим реализмом». Сразу уточняю, что термин в данном случае не научный, а исключительно поэтический. Означает он следующее: если вначале было Слово, то остальные слова произошли непосредственно из Слова. Я решила поверить в это, как Шлиман поверил Гомеру и, в конце концов, нашел Трою. Я же нашла способ поэтического творения мира от самого начала. Если Слово – Логос было способом создания мира, то следы этого процесса должны быть запечатленными в языке навсегда. Во всяком случае, в русском это именно так.ЛОГОС –ЛОТОС творения,ЛОТОК горячих созвездий,МОТОК спиральной галактики,МОТОР – перводвигатель мира.Сотворение мира – мой главный сюжет, который существует во множестве вариантов». [7] И далее она констатирует, что появления словаря вызвало далеко не однозначную и отнюдь не у всех позитивную реакцию, в том числе у литературоведов и критиков. Реакция эта порой была диаметрально противоположной: «Андрей Вознесенский назвал его «поэтическим итогом не только ХХ, но и ХIХ века» (цифры-палиндромы). Аргументы против, были явно не из области филологии, и сводились примерно к одному: «А вот такой-то собрал столько тысяч слов. А вот такой-то столько-то…» Получалось, что моя работа перечеркивала труд других «собирателей». Я полагаю, что открытие здесь заключалось в том, что я нашла форму, позволяющую получить представление о палиндроме в целом, и понять сам принцип палиндромности языка. К тому же это дает возможность начинающим палиндромистам избежать навязчивых повторов. Ведь обнаруживая, что «скелет» превращается в «телекс», каждый считает это только своим личным открытием. В «Новом палиндромическом словаре» приняли участие поэты, филологи, философы, композиторы, которым интересна эта проблема: К. Кедров, С. Бирюков, А. Бубнов, В. Рабинович, А. Парщиков, А. Кессельман, Л. Блинов». [7]

 

Смерчаль

 

танцовщица восьми лучей

притяжение неба

брызги моря

стянута в талии

веревкой ветра

вторя извивам волн

вторгается в берег

пируэтом

семь лучей темноты

один луч света

 

буду луч я

будешь лик ты

станем рок мы

станьте сон вы

будет он мир

будь она дар

станьте вдох дни

 

это мер меч

семеро и смерч

ликует луч

лучится лик

рокочет сон

соната рок

мира дар

даром мир

вдох есть бог

 

 

 

 

Сделаем еще одно перемещение во времени.

Сегодня поэт из Казани Вадим Гершанов достойно принял эстафету от избранных, если можно так выразиться. Вадим Гершанов родился в 1964 году в Казани. Публиковался в "Футурум Арт", "Дети Ра", "Homo Legens", "Февраль", "Другое полушарие", "Чаян", а также в сборниках —"А Роза упала НЕ на лапу Азора: Искусство палиндрома","ТЕРМИтник" (избранное).

 

Вот что мы читаем у литературного обозревателя Елены Сафроновой: «В альманахе «ТЕРМИтник. Избранное» целый раздел отведен под палиндромы и иные малые, но «хитрые» формы стихосложения. Признаться, к палиндромам у меня отношение несколько снисходительное – как к еще одной языковой забаве, надиктованной «постмодерном» в пору, когда все уже будто сказано, но и не говорить невозможно…» Далее, приведя ряд интересных, на вкус критика, примеров, она продолжает: «Но еще больший интерес у меня лично вызвали малые формы Вадима Гершанова из сборника «Идальго речи» – скорее всего, сложносоставные омонимы: «Новы борщи, но выбор – щи!»; «Слов ноша манит, словно шаманит…»; «И Боже стократен во гневе лик, ибо жесток, ратен в огне, велик»; «Мира жиры – царям, миражи – рыцарям». Снова убеждаешься, что важно не только что сказано, но и как сказано; и в словарной эквилибристике есть художественный резон: от классного каламбура глаз не оторвать. [8]

 

Как бы там ни было, Вадима Гершанова по праву называют в числе лучших палиндромистов начала XXI. Так на вопрос редакции журнала «Дети РА» к самым известным и признанным поэтам, работающим в жанре комбинаторной поэзии, «Кто из современных авторов наиболее интересно, на Ваш взгляд, работает в области палиндромической поэзии?», были названы П. Байков, В. Гершанов, Б. Гринберг, Б. Левин, Г. Лукомников, В. Силиванов, И. Синягина, А. Ханмагомедов.

 

Принимая во внимание, что многие скептики считают жанр исчерпавшим себя, это признание дорогого стоит и далеко не голословно. Действительно, число новых палиндромов, написанных Вадимом с легкостью и не лишенных смысла, давно перевалило за сотню. А Вадим Гершанов виртуозно продолжает жонглировать палиндромами, омограммами и прочими формами комбинаторной поэзии, которую в полной мере можно назвать «высшей математикой». Перед нами наиболее яркие примеры омограммы, где все буквы двух частей фраз одинаковы:

 

 

Кто по Руси гнал?

«К топору!» — сигнал.

 

Мираж есть –

мира жесть!

 

Я сноха милая

И богема томная.

Ясно хамила я,

Ибо гематомная.

 

Ору сиречь:

О Руси речь!

 

Икра была базами –

И крабы – лабазами

 

 

Палиндромы:

 

А курице лапка как палец и рука.

 

Худым рифмачам — рифмы путь, тупым фирмачам — фирмы дух.

 

Дедам хохма – баба,

А бабам хохма – дед.

 

Мути туманности туман!

Намутит сон, намутит ум...

 

Не менее интересный опыт написания анаграмм:

 

 

Если ты — не нежна,

Силы нет — не жена!

 

 

Еще одна омограмма, построенная на идеальных панторифмах.

Стоит особо отметить название, в виде встроя:

 

 

гориСТА ЛИНия

 

 

гори, сталин и я

гориста линия

актов и дней

а кто видней

иди вождём

и диво ждём

 

в сталине бес

в стали небес

заря диво спутает

зарядив оспу тает

око беса гибели зной

о кобе саги белизной

возлежит елей

во зле жителей

 

гори долг удел

гор идол гудел

о кобе. дышало

око беды шало

око барана

о! коба, рана

больше изломает

боль шеи зло мает

 

воспет и ранил

в оспе тиранил

стал иным

сталиным

стал иным небес покой

сталиным не беспокой

 

И в заключении приведу еще один пример палиндрома:

 

Фимиам годин и догма, и миф...

 

 

Машý – дым годин

Долетел – в нос:

Фимиам годин –

И догма,

И миф...

Сон влетел –

Одни догмы душам...

 

Не тот ли дым отечества, перебравшись из глубины веков, преобразуется в современной поэзии в некий «фимиам годин»… Пусть так и будет! И пусть живет миф о казанском воздухе, способном вдохнуть способности создавать воздушные конструкции из звуков, веками заполнявших многомерное пространство вокруг нас.

 

Константин Кедров обращает внимание на интересный и несколько мистический факт: «Прочитаем юношеское «Завещание» Велимира Хлебникова, кстати сказать, первый дошедший до нас прозаический отрывок из его рукописей. Девятнадцатилетний студент, планируя итог всей своей будущей жизни, начертал такие слова: «Пусть на могильной плите прочтут... он связал время с пространством». Хлебников незадолго до смерти напишет в своем последнем прозаическом отрывке «засохшей веткой вербы» такие слова: «...Самое крупное светило на небе событий, взошедшее за это время, это вера 4-х измерений».

 

«Вера 4-х измерений» — так определяет Хлебников общую теорию относительности Эйнштейна, как бы подтвердившую догадку поэта о существовании единого пространства-времени. Четвертое измерение — это и есть четвертая, пространственно-временная координата, открытие которой поэт предчувствовал в своем «Завещании». Как видим, и первые и последние слова поэта, дошедшие до нас, об этом.Но пока, в «Завещании», в самом начале века, Хлебников еще не знает, что будет поэтом. Он учится в Казанском университете на первом курсе физико-математического факультета, слушает лекции по геометрии Лобачевского и пристально вглядывается в каменный лик великого математика…»[9]

 

Сегодня мы рассмотрели как преломляется слово, отраженное в зеркалах времен, и согласно Неевклидовой геометрии сходятся параллельные прямые, и как исходящей точкой временных спиралей и 4 пространственных измерений отечественной поэзии на протяжении почти четырех веков от ХIII до ХХIв.в. становится Казань.

 

В заключении хочется отметить, что и классическая, и экспериментальная, и фундаментальная поэзия твердых форм, и комбинаторная поэзия имеет мощные казанские корни. Можно назвать ряд имен: Марк Зарецкий, Равиль Бухараев, Роман Солнцев, Рустем Кутуй, Сергей Малышев, Лоренс Блинов, Алексей Остудин, Константин Кедров, Борис Вайнер, Борис Бронштейн - это виртуозы слова.

 

В татарской поэзии не менее яркие имена: Дэрдменд (двустрочные тавтограммы с внутренней и смежной рифмовкой и моноримы), Роберт Миннуллин (фигурные стихи и тавтограммы для детей), Зульфат, Равиль Файзуллин, Разиль Валеев, Галимзян Гильманов, Альфия Ситдикова, Разина Махияр и многие другие, чье творчество заслуживает отдельного изучения.

 

В преддверии 270-летия со дня рождения Г. Р. Державина можно бездоказательно утверждать, что казанские поэты вели и продолжают достойно вести диалог с великим земляком на тему безграничных возможностей родного языка. А чтобы данная статья соответствовала теме, в качестве кольцевой палиндромной фразы, бросим вызов молодым, начинающим от лица виртуозов крылатым выражением крылатой латыни:

 

 

Faciant meliora potentes

Пусть сделает лучше, кто может!

 

 

Литература

 

1. Державин Г.Р. Стихотворения. М., 1983.

2. Сборник материалов научно практической конференции (г. Лаишево, 13-15 июля 2010г.) «Г.Р. Державин и диалектика культур»// Ред. коллегия: А.П. Тимофеев, Л.Я. Воронова, А.Ф. Галимуллина, К.Р.Галиуллин, А.Н.Пашкуров. Казань: Казан.гос. ун-т, 2010. – 158с.

3. Велимир Хлебников. Собрание сочинений в 6т.// Ред.Р.В.Дуганова. Москва: ИМЛИ РАН, Наследие, 2000

Константинова С.Л. Русский поэтический авангард: XX век: Учебно-методическое пособие к спецкурсу. Псков, ПГПУ, 2007

4. Чудасов И.В. Эволюция форм русской комбинаторной поэзии ХХ века// Автореферат. Астрахань, ГОУ ВПО «Астраханский государственный университет», 2009

5. «Как время катится в Казани золотое…»// Антология русской поэзии Казани// Сост. Л.Р. Газизова. – Казань:2005. – 480с

6. Поэтика исканий, или Поиск поэтики. Материалы международной конференции-фестиваля «Поэтический язык рубежа XX-XXI веков и современные литературные стратегии» (Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН. Москва, 16-19 мая 2003 г.). – М., 2004.

7. Сафронова Е. Поэзия: что нового?//Бельские просторы № 4 (137) Апрель, 2010

8. Кедров К. Звездная книга//Новый мир, 1982, № 9